За дурною головой - Страница 98

В общем… рассказывать можно много, обстоятельно и подробно, но… не хочется. Я еще не настолько доверяю темному, чтобы выворачиваться перед ним на изнанку. Так что я лишь криво ухмыльнулся, посмотрев прямо в глаза Ирралону. Но тому, водимо, совсем не нужен был мой рассказ. Поскольку, улыбнувшись чему–то своему, он кивнул, принимая какое–то решение, а потом шагнул вперед. После чего настала очередь удивляться мне. Так как, сжав руку в кулак, глава л'Аллариэнай дал мне полюбоваться на него с очень близкого расстояния, внушительно посмотрел в глаза и тихо произнес:

– Только попробуй ее обидеть!

– Что я, самоубийца?! – невольно вырвалось у меня.

Вообще–то я сам первый придушу того, кто посмеет обидеть Лану. Но вот этого темному знать совне надо.

Мы еще раз обменялись многозначительными взглядами и, резко кивнув друг другу, направились к накрываемому столу. Душевные терзания это, конечно, вещь нужная, но и о теле забывать не стоит.

На пирушке этой напиться все же стоило! Во–первых, отпраздновать то, что мы снова живы, а наши враги в истерике кусают локти. Во–вторых, может, это поможет мне до конца смириться с присутствием в моей жизни Ирралона, поскольку я уже понял, что от Ланы он не отцепится. Всласть же повоевать она нам не даст. Ни мне, ни ему. Ну и в третьих… Да просто хотелось праздника! Хватит уже жить наполовину! Пора начинать жить в полную силу!

Вот еще Лану развеселим, чтобы всем стало хорошо, и можно со спокойной совестью начинать гулять! Да здравствуют сумасшедшие личности, которые делают жизнь лучше и веселее!

Дальнейшее помнилось короткими урывками. Веселый смех, попытка научить Лану танцевать эсселирин, резкие черно–серебристые тени деревьев, сбитое дыхание, непроизвольно вырвавшееся заклинание – и темнота…

…

Нет, я так больше не могу! Они что, до конца жизни будут друг вокруг друга хороводы хороводить?! Я уже устал ждать! И чего им обоим не хватает? И красавцы, и в голове что–то водится, и магией не обделены… А уж детки–то какие пойдут! Загляденье! Нет, все, беру управление в свои руки! Раз по–хорошему они не хотят… значит – будет по–моему!!

…

Лана

У–у–у–у–у… Моя голова–а–а–а… Как же она боли–и–и–ит… Если следовать постулату «Если болит – значит есть, чему» то у меня три головы. А то и четыре… Может, даже пять… Угу, Змей Горыныч, какой–то. И все – болят! Кроме того, я, наверное, вчерась чего–то не того съела, ибо живот и кишечник решительно взбунтовались, выражая свое недовольство моим поведением.

Или… или заклинание Рони перестало действовать? Да вроде бы не к месту немного… Может, на шпагат пыталась по–пьяни сеть? А что, я и не такое могу отколоть. Правда, растяжка у меня ни к черту, но в таком состоянии кто головой думает, если вообще хоть чем–то думает?! Хм… Ладно, потом разберусь, когда вышеозначенный орган сможет выдать что–то более внятное, чем гул и звон в ушах.

А еще мне стало холодно. Камзол распахнут, рубашка сбита, один сапог вообще непонятно куда ублудил… Угу, я на нем спала. Ор–р–ригина–а–ально…

– Надо меньше пить, надо меньше эльфов слушаться… – бормотала я себе под нос, приводя в порядок и предпринимая надцатую героическую попытку оторвать больную головушку от земли.

М–да, сил моих явно не хватало, чтобы лежа на спине принять хотя бы условно сидячее положение. Да и пресс тоже словно из дерева… Пришлось пойти на крайние меры, как–то – перевернуться на живот, подтянуть ноги, собраться в компактный комочек и осторожненько, придерживая бедную головушку руками, оторваться от прохладного пола…

Причем все это – на ощупь, так как открыть глаза было для меня непосильной задачей… Посему, стоя на коленях, пришлось определять выход на звук, в надежде что от прохладного воздуха, да на морозце полегчает. Та–а–а–к… Вроде бы сюда…

Осторожно повернувшись, я решительно направилась к выходу, только вот не учла, что с закрытыми глазами это проблематично. Так что уже при втором «решительном и твердом» рукой приземлилась на что–то живое и недовольно квакнувшее, а коленкой – на острое и твердое. «Титаник» повстречался со своим айсбергом…

Заваливаясь набок, я еще успела равнодушно подумать – наверняка это Ланик! Везет ему на меня просто катастрофически! Прям ходячее воплощение кармы… Поэтому, когда препятствие что–то недовольно проворчало на эльфийском, зашипело при столкновении лбов и нагло запихнуло меня под шкуры я почти не удивилась. Почти. Потом подумала–подумала раскалывающейся головой, все же решив, что надо идти дальше.

Посему завозилась и попыталась повторить трюк со вставанием, душевно заехав ушибленной коленкой по боку Ланика. Теперь проснулся и он, тут же издав сдавленный стон. Насколько моя память мне верна – Узы с вечера я не отключала, так что головной болью мы стали маяться на пару. Хотя, вынуждена признать, стало легче. Виски отпустило, да и… прижиматься к прохладной коже эльфийской куртки было приятней, чем к жесткой земле, прикрытой не менее жесткими шкурами.

– Рони?.. – слабо позвала я.

– Ее здесь нет!.. – хрипло отозвался Ланик, обхватив голову руками.

Ну где же она ходит!? Мы тут можно сказать страдаем, испытываем тяжкие мучения, а нашего целителя где–то носит! Понятно, никто приходить и спасать нас не будет. Пришлось предпринимать очередную, более удачную попытку подняться на ноги, благо остроухий был со мной согласен. Так что даже помог встать. И мы в обнимку, шатаясь, выписывая лихие петли, направились на выход.