За дурною головой - Страница 86

Ирралон запутался в ногах и с размаху влетел в особо развесистую паутину. Ланик ехидно–высокомерно хмыкнул и едва не смел очередное полотнище мною.

– Ты это, осторожнее, – проворчала я, немного отодвигаясь. От всех этих резких смен направления меня ощутимо вжало в плотный камзол эльфа. – Хочешь убить – скажи сразу. Отойду подальше, чтоб не дотянулся – жить–то хочется…

Ланик остановился, странно посмотрел на меня и как–то по–доброму проворчал:

– Придушить бы, да потом жалко станет…

Настроение стремительно поползло наверх…

Долго ли, коротко ли, семь пар сапогов стоптали… ну и дальше, как там в сказках пишется? Семь железных (во мазохисты!) хлебов сгрызши, семь железных посохов сточивши (на наждаке что ли?)… В общем, шли мы долго. Под землей отчего–то напрочь отбивает ощущение времени. Кажется, что идем всего лишь час, а на самом деле – все три круги наматываем. Я сразу же, как только нам встретилась первая развилка, рассказала про «Правило лабиринта» и мы с завидной регулярностью стали сворачивать налево.

Честно говоря, я уже после второго поворота забыла обратную дорогу, сосредоточившись только на нервной и дергающей боли. Нога отзывалась на малейшую встряску, шевеление или движение. А потом еще и проход на время стал настолько узок, что пришлось протискиваться боком. Тут уж ничего не оставалось, как слезть с рук и самостоятельно, причудливо изгибаясь под разными углами, чтобы не ободраться о камни – протиснуться в поход.

И вот, после всех мучений мы стояли перед невысоким лазом, озадаченно почесывая в затылке. Кстати, за время нашего плутания по пещерам Ланик с Ирралоном как–то даже если не подружились, то стали более терпимо относиться друг к другу. Однажды ушастый даже доверил ему меня подержать, пока сам перебирался через довольно высокий и неудобный завал. Так что теперь, одинаково грязные и перепачканные пылью, паутиной и еще какой–то мерзостью, о происхождении которой даже задумываться не хотелось, мы с ненавистью разглядывали очередное издевательство – узкий лаз.

– Ну что, лезем? – с какой–то обреченной усталостью, спросил Ланик

– А что делать? – таким же тоном отозвался Ирралон. И оба синхронно посмотрели на меня.

– Что, я – первая? – возмутилась я.

– Ну да, – серьезно кивнул ушастый, – дамы всегда вперед!

– Грр! – зарычала я, но с места не сдвинулась. От боли хотелось не рычать, а скулить.

– И ничего ты не умеешь, – с самым сочувственным видом покивал мне Ланик и настороженно заглянул в лаз. Принюхался и озадаченно протянул – морозцем пахнет…

– Да? – тут же у лаза оказался Ирралон. – Значит…

Мы переглянулись. Высказать одновременно посетившую нас мысль не рискнул никто, дабы не накликать. Но теперь вялые движения парней наполнились энтузиазмом и, немного пошушукавшись, Ирралон скользнул в щель.

– Лана, давай, ты следующая. – поманил меня он.

Я подхромала поближе, кое–как опустилась на карачки и, сдавленно шипя от каждого острого камешка, поползла вперед. Словно свет в конце тоннеля впереди маячил выход, обрисованный все теми же светящимися камнями. Ланик полз следом за мной, иногда придерживая мою ногу, что бы я в очередной раз не ударилась о низкий свод лаза.

С минуту поизображав гусениц или, в нашем случае – червяков, мы, отплевываясь и чихая выползли в просторное помещение явно рукотворного характера, свод которого терялся где–то далеко–далеко вверху.

– Здесь… здесь магия есть! – радостно воскликнул Ланик и зафигачил под потолок огромных размеров огненный шар.

Словно маленькое солнце он повис в воздухе, заливая все ослепительным светом. После неверного, синеватого свечения, к которому у нас привыкли глаза, теплый желтый свет резал глаза как лампа дневного света после темной комнаты. Немного проморгавшись мы увидели громадный зал, пол которого был заляпан какой–то массой. Украшения частью облезли, а частью были покрыты грязью. Колонны облупились и стали видны каменные блоки, из которых они состояли. Стены вообще не поддавались описанию. И как верх нелепости – сияющие новеньким, чистым металлом громадные створки, словно замковые ворота, преграждавшие выход с другой стороны.

Я подняла взгляд наверх – и замерла. В трепещущем свете огненного шара можно было рассмотреть… полчища летучих мышей!! Они пока что ошеломленно шевелились, но я уже представляла, ЧТО сейчас бу–у–уде–е–ет!!!

Не знаю, отчего так получается. Наверное, я какая–то странная. Вот обычных, домашних и лабораторных мышей – не боюсь. Тараканов, жучков–паучков всяческих – тоже. От змей и ящериц – просто умираю, жаб… ну… терплю. А вот летучих мышей… Боюсь! До бабского визга, до судорог и полного онемения всех конечностей! Я от одной мышки готова под кровать залезть, а тут их… Даже считать не берусь. Тьмы и тьмы!

Темная, пищащая и мятущаяся масса нервно вздрогнула, дернулась и… рухнула вниз. А во мне волной типа цунами поднялся дикий, темный и неконтролируемый страх. Ноги отказались двигаться, так что я согнулась, прикрыла голову руками и завизжала, что есть сил.

Дальше был только страх и визг, визг и страх. Вокруг пищало, металось, царапало руки, дергало за одежду…

А потом меня что–то ударило под колени, и я с размаху полетела на пол, прижатая сверху еще чем–то довольно тяжелым. Испуганно распахнув глаза, я наткнулась на странный взгляд Ланика. Он то ли злился, то ли перепугался, то ли сам не понимал, что с ним твориться, при этом плотно зажимая рукой мне рот.

– Чего орешь? – шепотом спросил он.